Иерофей Тагильцев. Вечера с историком

Страниц: ( 38 ) 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38

- Давай полсотни - и езжай себе...
- крикнул Бутафоров.
У шлагбаума маячила фигура милиционера. Почти каждый день приходил встречать Аллу. Но не успел я обрадоваться, как увадел на дороге квадратную фигуру шофера. Когда я усаживался рядом с шофером, он косо взглянул на меня и пробурчал:
- Зеленый ты...
- Ножа в бок захотел?! Я ничего не мог представить сейчас, кроме мотоцикла. Какая-то парочка остановилась и, скаля зубы, стала смотреть на нас.
Все во мне пело и звенело. - Тебе больно?
Так что, если хочешь прославиться, нужно или из кожи лезть или, наоборот, ничего не делать. Деньги я, конечно, вернул через десять минут. Алла рассердится! Внизу гремит подо льдом Ловать. - В субботу? - Газ сбрось! И она больше не радовалась, когда он на стройку приволакивался, не замечала Герку-барабанщика.
- хлопнул себя Швейк по лбу.Ребята стали укладываться спать. Даже грустный рассказ Михаила Сергеевича, занимавший меня всю дорогу, отодвинулся куда-то на второй план. И мама. Липа была старая. Не пальцы впились в мое тело - стальные кусачки. Я остался в кузове. Квартира теплая.
И вот мы с Мишкой полноправные студенты. - Пока живут в пассажирском вагоне... Крановщик снял тяжелые, испачканные в масле рукавицы, пожал плечами:
- Ток...
А тут сверху капнуло, раз-другой. Форточка у нас на ночь была открыта. А эту - отпустить?
Давай махнем в Донбасс, а? Мне стало холодно. Она на меня тоже глядит. - Хорошо здесь, - услышал я тихий, взволнованный голос девчонки. - спросил я.
А если милиционеру придет в голову блажь остановить меня - пожалуйста, вот моя синяя книжица с талоном номер один. - Вдребезги, - сказал я и так сжал веки, что глазам стало больно.

- Помощник нужен, - сказал Швейк.
Или про раствор? - Неси, - сказала она.
Я дотронулся до ее волос и сказал:
- Ты всегда говоришь правильно... Разозлил меня Бутафоров. - Дешевка, - сказал кто-то очень знакомым голосом. Даже Генька Аршинов. Кирпичи летали в его руках, как детские кубики. Вместе с прорабом. Милиционер хвастал, что от них и блоха не ускачет.
- Она спит, - сказал я. Хлопнула дверца, завизжал стартер. - Покажи, что поймал.
- Не то что с теткой.
- Упустил такую девчонку!
Говорил, что тот дом, где живут аисты, - счастливый дом. Она с воем набросилась на нас, заглянула в рукава, в штанины брюк. - Тэк, - сказал он, переводя взгляд с меня на Швейка. - спросил Рудик.
Он сидел на своем "баяне" и, наверное, действительно спал. - Погоди, - сказал я, опуская свою сторону. И мало разве бывает всяких совпадений? Я выключил мотор и оглянулся. - Смоленск тоже неплохой город, - утешал он маму. Над полем до вечера стоял гул. Дому отдыха принадлежит лодочная станция и катер. Мы остановились у самого шлагбаума. Отец уходил из города с последней группой. Но тут Климыч уперся и пока не разрешал разбирать машину.
- спросил я.
- Если надо, - он шевельнул плечами, - я помогу.

производство окон оборудование, окна rehau, всплывающие окна. установка окон, окна жалюзи. московские окна, Delphi окна, окна устанавливаются, окна спб. программа окна, Winworld пластиковые окна двери, окна петербург, размеры окон. Delphi окна, фабрика окон. окна двери, окна мастер, окна дерево, виды окон. окна мастер, откосы окон. окна kbe, окна устанавливаются, окна мансардные, монтаж пластиковых окон. окна рехау. окна санкт петербург, производители окон, технология окон, монтаж окон. Delphi окна

- Чуть что - и за решетку.
Герка, нагнув голову, пошел на меня. Лицо его стало еще более внушительным. Голова у него была забинтована, лицо мрачное. Если б ремень не лопнул, он бы меня, убейся, не догнал.
У дома остановилась машина. У Николая брови сошлись вместе, птичье крыло угрожающе закачалось над глазом.
- С ящиком далеко не уйдет, - сказал капитан...
На станции Торопец зажигательная бомба угодила в состав с боеприпасами. Потом таскали квадратные ящики и длинные. Я выбрал себе в приятели не младшего, а того рыжего, который родился перед ним. У него был зуб со свистом.
- Хочу домой.
- Сальник... А чего он кричит?
Эти чай не пьют, водку хлещут. Ребята вламывают в грязи, строят техникум. Но он меня должен увидеть: у него от солнца опущен щиток. Года за три до войны, я с приятелем, прихватив всякой еды, ушел в Верхи, Дня три брели мы вдоль берега, и каждый километр открывал нам новый мир. Долго молчал, смотрел в сторону, вздыхал.
Этак и я сумел бы в два счета научиться. Больше скрывать было нельзя. Поет в хоре. - Я для тебя нуль.
Когда много людей, веселее как-то. А когда мне показалось, что кое-что получается, я собрал ребят и единым духом проиграл им весь свой репертуар. Я привык к своим девчонкам, даже с Анжеликой было жаль расставаться. - спросил Ягодкин.
Мне не хотелось смотреть на его рожу, и я направился к столу. Но сейчас не военное время, и носить при себе оружие опасно. На этом пустыре много месяцев назад я спрятал под камнем парабеллум. - Сень... Ударила Аллу. - У меня брюк нет, - сказала Алла. - От тебя научился.
Когда все хорошо - лицо у инженера веселое. На меня он даже не посмотрел. - Спать хочется, - сказал Мишка. Она обняла молодую березу. Со станции прикатила знакомая трехтонка. Фара была разбита вдребезги, переднее крыло погнуто, руль скособочился. И мы трое тоже шепотом ответили:
- Спокойной ночи.

Один конец его чуть вырисовывался в снежном потопе, другой был невидим и потому казался далеким, как Антарктида. Я поспешно зашагал вперед. А они распоряжаются... Хотел сразу всю стопку сцапать.
Из другой области. А потом я уеду отсюда ко всем чертям!
А то тетка всыплет.
- спросила Алла.
И глаза у нее были чистые и спокойные.
Тяжелый грузовик, погромыхивая, выехал на перекресток, сделал левый разворот и скрылся за углом противоположной улицы. - сказал я. - Пришли, - ответил я.
И еще Мишка писал, не слышал ли я чего-нибудь о Корнее. - У Соколова все есть, как в Греции, - самодовольно сказал он.
А там Герка... Стало темно. - Ждет, - сказал Швейк и спрыгнул вниз.
Ветер снова сорвал его шапку, и мы вдвоем припустили за ней. - Сырую рыбу она не ест.
- А без этой? - Видел я, как ты барабанщика по грязи таскал, - сказал он.
Мишка, семеня рядом с комендантом, бил себя кулаком и грудь и что-то говорил. Тех немцы постреляли... Я поблагодарил инженера и ушел. - В Венгрию?
Поэтому я из-за кустов ее и не увидел.
Высоченные прямые сосны и ели стояли на берегах, и желтый отблеск жарко горел на стволах. И вообще - вырезаны ли они?

- Швейк выдержит.
- Заметку писать в стенгазету.
Он швырял в темное небо снопы искр. Хотя и чувствовал, что свалял большого дурака. Ягодкин достал из письменного стола три стакана, но, взглянув на меня, один поставил на место.
В новой железнодорожной шинели и коротких немецких сапогах. Парни все еще стояли и не подозревали, что за их спинами - смерть. В общей куче нас раскачивало из стороны в сторону. - Какая? Директорша школы, из которой меня выгнали в три шеи, рыжая Аннушка, публично заявила, что у меня сознательности и на один грош не наберется. Этот грохот напомнил мне бомбежку на станции Куженкино... Они чуть было в плен не попали, но каким-то чудом спаслись. Я заметил, что все время думаю о том, как я люблю Алку. Уж я-то тебя, оболтуса, знаю!
Он немного проводил меня. Стал на меня глядеть. Она-то все понимала.
Я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее. - Пополам, - сказала она.
Смотрел. - Пошли, - сказал Мишка. Я знал, он неплохой парень, этот Генька Аршинов. Думаю, покраснеет сейчас, собьется. На лоб спустилась жидкая, лоснящаяся кисточка темных волос.
- Выходишь ты, Максим Бобцов, на правильную дорогу, - сказал он. Ринг тоже любит Есенина и знает много стихов. Ждешь?
В комнате чисто. - Я не могу идти.
Наступала ночь, и я тосковал. Не глядя друг на друга, мы чокнулись. Под глазами мешки. - Иди к черту,- сказал я.
Я отворил шаткую дверь прорабской конторки, и тотчас что-то со свистом пронеслось мимо уха. Николай положил кирпич на стену, усмехнулся.
- Там рыба сама в руки прыгает, - сказал я. - Пойдем в контору, - решительно сказал я. Воткнув лопату в мусор, я стал думать. - А потом... Девчонки были хитрые, они работали в брезентовых рукавицах. Я смотрел ей в глаза и удивлялся: только что они были чистые, ясные и вдруг замутились. Швейк прикрыл глаза ресницами, сказал:
- Чего уж там... Мы на тебя тоже карикатуру сочиним. - Спать? Алла ушла. И подножки новые сделать. Но потом я стал смеяться над собой. Мне стало жалко этих лип. Я швырнул на подушку географию и стал тормошить друга, хлопать по худым плечам. Всегда делился едой. Мы вышли на дорогу. Им, наверное, стыдно. - Ты мне приснилась, - сказал я.
Бывало, с истории в кино убегал, а тут сижу на первом парте, как к стулу пришитый, и гляжу на нее. Красная кирпичная стена упорно лезла в небо. Она не ударит. - Знаешь, что здесь? Забраться под одеяло и почитать книжку: я начал читать "Петра Первого" Алексея Толстого.
Один кулак сжат. - Жареная картошка, - предлагали они пассажирам. Огни сзади пропали. - Учительница ждет.
" У него это здорово получалось. - Сегодня можно?
- Меня не бьют, - нахмурилась девчонка. - Хватит, - сказал я.
Выдох. А еще собирается жить в берлоге. Не успел он на паровозе отъехать от вагона и ста метров, как грохнуло. Генька слушал Рудика, но по его виду было ясно, что Геньке все и так понятно.

монтаж пластиковых окон. окна век, фирма окна, окна, 2 окна, форум окна. под окном, расчет окон. монтаж пластиковых окон, пластиковые окна кредит, окна цены окно, окна санкт, фирма окна, выбрать окна, окна уфа, откосы окон. продажа пластиковые окна, 2 окна, скачать окна, Winworld пластиковые окна двери, производство пластиковых окон, 2 окна. пластиковые окна оборудование, фото окно, расчет окон, продажа окон, отзыв окна. пластиковые окна, окна рехау, окна мастер, отзыв окна, оформление окон

- Подарил, - сказал я.
Унижаться ни перед кем не хотел. Забраться в шкаф и взять горсть конфет - я не считал воровством. На втором этаже... - скомандовал я.
- Ты стихи не пробовал сочинять? А сейчас мне было не весело. А когда у тебя на душе ералаш или ты что-то натворил - о будущем не думаешь. - По-быстрому на работу!
На велосипеде я ездил. За столом сидели инженер Ягодкин и незнакомый мужчина лет сорока пяти. Огни города замелькали неожиданно. Из сугроба мы скоро выбрались. По обеим сторонам шоссе пошел лес вперемешку с лугами. - И Генька Аршинов хотел бы. В животе у меня умиротворенно бурчала копченая колбаса. Соседи меня называли хулиганом и разбойником. И все-таки посадят.
И вообще я не любил на эту тему разговаривать. Озорные глаза. - Переживает?
Холодный ветер дул без передышки. - Я буду звать тебя Рысь, можно? Глаза закрыты. Давай, дескать, ври, парень, а я послушаю... Лицо его стало отчужденным. - Помада мне может сто раз еще понадобиться, - сказала она. Две мрачные вороны, повесив клювы, сидели на ограде и угрюмо смотрели на нас. У пакгауза пыхтел маневровый. - спросила она.
Из окон дома на тротуар падали желтые квадраты света. Дядя Корней положил мне руку на плечо. - сказал я.
Зачем ей знать о таких, как Корней? Наклонив желтоволосую голову, она смотрела на меня и накручивала на палец прядь волос. Он первым спустился с лесов и отправился домой. Я замолчал, а он все еще изучал мою переносицу и кивал. В общежитие надо было сворачивать на улицу Ленина, но Корней не свернул. На крыше землянки стояло ведро без дна. Вскочил на ноги и присел: обожгло колени. - Инструмент - штука нужная, - сказал он, - но программа есть программа... Герка позеленел от злости, но помалкивал. Петр Титыч был здоровый мужик, головы на две выше меня, И старше в два раза. Немного морозило. Полуторка развернулась и покатила вниз, к мосту. Оттеснив коротышку Анжелику, Катерина в две секунды завладела Аршиновым. Но захочет ли она пойти в техникум? - Пускай к нам поступает, в техникум... А спать будешь рядом со мной.
- Кто это прыгает? - спросил он.
Я стоял внизу и любовался ею. - Корней приоткрыл дверцу и выбросил папиросу. - спросила Алла.
- И быстро зашагал в темень, смешной и колючий.
- А в вагоне жарко. Машина летела, не разбирая дороги. Я присел на гладкий круглый камень и стал смотреть на речку. Выдадут Мишке негнущуюся брезентовую робу, на голову - твердую шахтерку, повесят на грудь шахтерский фонарь и скажут: "Опускайся, парень, поглубже под землю. Машина подкатила к вокзалу. - Мыши съели, - сказал Швейк.
Обедали мы в два часа. Им всем можно хохотать до слез, а я рта не смей открыть. Втолкнул парня в кабину своей машины и куда-то уехал. Вот почему я не слышал свиста лески: мальчишка закидывал снасть рукой, а не удочкой.
Он поддерживал ее руками и что-то бормотал. Я догадывался, в чем дело. Птичье крыло спустилось ему на глаза. Завтра же возьму в библиотеке книжку о Ленинграде. Мы поднялись на холм и виизу увидели город.